Скользкий мрамор облицовки метро холодил затылок. Кирилл стоял возле колонны, пытаясь прийти в чувства, в ожидании последнего поезда. Помимо него, на платформе стояли ещё человек пятнадцать: группа туристов на другом конце платформы, молодая семья с ребёнком в коляске, три девушки, которые о чём-то весело болтали. Может быть, были и другие, но Кирилл,еле разлепив веки и пьяным взором оценив ситуацию, тут же захлопнул их обратно.Услышав звук поезда, он сделал два неуверенных шага и оказался на краю платформы.
«Интересно, - пронеслось в голове – а если я сейчас упаду на рельсы и меня разрежет поезд, всё это спишут на суицид или несчастный случай? Да какая мне потом будет разница? А вот если я упаду пер… пер… перпен…Господи, я много выпил. А вот если я упаду поперёк рельс, с чётким намерением покончить с жизнью, но моя голова окажется на рельсе, я уберу её в последний момент или нет? В любом случае я превращусь в фарш под колёсами…»

«Осторожно, двери закрываются.» – произнёс механический, до тошноты знакомы голос в динамике. Створки дверей захлопнулисьи поезд тронулся. Кирилл сидел, откинув голову назад, и наблюдал бесконечные соты тюбингов и не менее бесконечные параллельные линии кабелей. Каждый стук колёс отдавался в голове неизмеримо длинной нитью, начало и конец которых явственно ощущались, но расстояние отследить было невозможно. Боковым зрением Кирилл заметил силуэт справа. Внимательно рассмотрев человека, он увидел, что это мужчина лет сорока, который читал книгу. Кажется, это был Стивенсон.
Мужчина был коротко стрижен. Белоснежная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, кожаная куртка, из кармана которой в уши уходили наушники, иссиня-чёрные брюки, лакированные чёрные туфли и кейс между ног говорили о том, что этот мужчина ездит на метро не чаще чем обедает в общепите. Кирилл рассматривал книгу, закрыв один глаз и наклонив голову набок.Концентрировать внимание получалось только в таком положении. Он закрыл глаза и уронил пьяное немое тело на сидения. Очень быстро начало укачивать. Яркий,электрический, холодный свет прорезал веки, пытаясь силой проникнуть в туман мозга.
Моргнуло освещение, сообщая, что поезд приближается к станции. Кирилл принял сидячее положение и стал ждать, когда поезд остановится, и откроются двери. Он ещё раз окинул взором вагон. Вокруг не было никого.
«Либо мне показалось, либо я проспал станцию, а тот мужик вышел, - сделал вывод Кирилл. Не много подумав, добавил – а может меня, сечёт белка»
Улыбаясь своей шутке, он полез в карман за телефоном, чтоб посмотреть на часы. Экран, показав два слова – батарея разряжена – погас. Кирилл, выругавшись сквозь зубы, убрал телефон и начал проговаривать стихи по памяти. Это всегда помогало протрезветь. После третьего стихотворения к нему вернулся речевой аппарат, после пятого – открылись глаза,после седьмого – появился луч ясности мысли, после десятого он понял, что поезд едет с тех пор как Кирилл сел в него.
Казалось, что момент осознания растянулся не вовремени, а в пространстве. Это было также невероятно и очевидно, как держать в руках священный Грааль. Чтобы убедиться в этом, Кирилл, не закрывая глаз, начал считать. Один, два, три, четыре, пять, шесть.… Каждый стук колёс отпечатывался в памяти цифрой. Двести девяносто восемь, двести девяносто девять, триста…Кирилл встал и, автоматически продолжая считать, и пошёл между сидениями в конец вагона, чтобы увидеть что происходит в соседнем вагоне. Он был пуст.
Кирилл бегом бросился к связи с машинистом. Сознание было чистым и прозрачным, как капля водки, от которой не осталось и следа. Дрожащим пальцем судорожной руки он выжал кнопку связи и прокричал в микрофон:
- Есть кто живой?
Тишина. Только стук колёс и шум движущегося поезда.
Кирилл глубоко вдохнул, выдохнул, и ещё раз повторил вопрос:
- Есть кто живой?
А в ответ молчание динамика.
- Сука, машинист, если ты мне не ответишь, я разнесу весь поезд, но до тебя доберусь.
Спрыгнув с сидений, Кирилл разбежался и всем корпусом врезался в дверь, ведущую в соседний вагон.
- Сука,- простонал Кирилл, больно ударившись обручку двери, - Она же на себя открывается.
Парень снял олимпийку, намотал её на руку и со всей силы ударил в стекло. Ничего. Второй раз. Третий. Четвёртый…
После десятка ударов, стекло треснуло. Он всем корпусом ударил в окно и стёкла посыпались на рельсы. Один из осколков глубоко разрезал руку от локтя до плеча. Горячая кровь тут же залила руку и стала капать на пол. Он быстро обмотал разодранную руку олимпийкой.
- Дьявол. Надо успокоиться. Я не смогу так пробить десяток дверей.
Кирилл упал на сидения и, обхватив голову руками, начал искать выход. Самым оптимальным вариантом был огнетушитель. Взгляд упал на дверь, ведущую в кабину машиниста. На ней была красная наклейка,изображающая огнетушитель.Парень подскочил к двери, взялся за ручку и толкнул плечом. Он оказался перед огромным лобовым стеклом. Зияющая пустота туннеля уходила в бесконечность. За креслом машиниста на стене висела аптечка. Под ней стоял предмет противопожарной безопасности. Обработав руку, он бросил окровавленную олимпийку на кресло, взял огнетушитель и направился в другой конец вагона расчищать окно.
Рука противно ныла и пульсировала. Красные пятна всё чаще стали проступать на повязке и очень скоро весь бинт стал влажным от крови.
Дойдя до разбитой двери, он поднял огнетушитель:
- Ещё раз меня этим не возьмёшь, - сквозь зубы процедил Кирилл и начал яростно выбивать оставшиеся в окне двери стёкла.
На это ушло пару минут. Убедившись, что порезаться уже нечем, новоиспечённый вандал начал щупать ручку с внутренней стороны двери. Она не поддавалась.
Вагон был без тамбура, и это сулило много неприятных нюансов. Мысли как перфоратор долбили голову, рассматривая одновременно десятки вариантов событий и действий.
Кирилл подошёл к выбитому окну. Потоки сырого воздуха били в лицо, принося в вагон едкий запах гари и серы. Хорошо размахнувшись, он со всей силы ударил днищем по окну в двери смежного вагона. Повторив операцию по очистке окна от лишних осколков, он истерично улыбнулся и начал осматривать залаз.
Пролезть оказалось совсем не сложно. Перебросив металлическую противопожарную дубину первой, молодой человек с лёгкостью инвалида перебрался через проёмы. Резкой болью порезанная рука снова напомнилао себе, но Кирилл уже не обращал на неё внимания.
Когда парень оказался в соседнем вагоне, из разбитого окна в салон повалили густые клубы тумана. По полу сразу потянуло холодом. Кирилл посмотрел за окно, но не увидел ничего, кроме молочно-белой стены. Туман изо всех щелей очень быстро заполнял салон. Молодой человек застылкак каменный, а конденсат, больше похожий на жидкость, в считанные секунды заполнил весь вагон.
Кирилл сидел на полу, прижавшись спиной к двери и обняв огнетушитель. Он нервно трясся и смотрел, вперёд не моргая. Панический страх непонимания судорогой сковал его тело и мысли. С каждой секундой становилось холоднее. Сквозь туман он видел свет вагона, который казался ледяным. Колёса в очередной раз стукнули об рельсы и свет погас.
Кирилл готов был поклясться, что слышал, как кто-то произнёс над ухом змеиным шёпотом: «Машинист». Это было последней каплей.
Пассажир вскочил с пола и бросился сквозь туман и тьму в другой конец вагона. Он бежал, глубоко дыша, выставив огнетушитель вперёд, с каждым шагом ожидая удара. Но тут произошло совсем не предвиденное.
Он споткнулся. В мозгу вспыхнули тысячи искр. Боль в руке накатила новой волной. Лицо встретило холодный линолеум. Не открывая глаз,он приподнялся на коленях и сел на сидение. Кирилл обхватил голову руками,боясь потерять от неё части. Хотелось открыть глаза, но острый электрический свет заставил закрыть их обратно. Через пару минут боль утихла, и Кирилл о смотрел вагон.
От увиденного ноги стали ватными, а сердце сжал ледяной кулак. Три девушки были распяты посреди вагона на поручнях. Их ноги бессильно болтались, покачиваясь в такт движению поезда. Руки были примотаны колючей проволокой. Шипы проволоки глубоко впились в кожу.
Когда Кирилл подошёл к первой девушке, её глаза открылись, а губы прошептали: «Помоги». Сдирая ладони в кровь, он яростно разматывал проволоку. Когда первая рука освободилась, стало понятно, что совершена ошибка. Девушка, издав болезненный крик, повисла на другой руке. На запястье остались глубокие борозды, и струйки крови потекли по руке. Кирилл схватил девушку за талию, приподнял, и осторожно освобождая вторую руку, шептал:
- Тихо, тихо, тихо… Прости меня. Потерпи, родная, ещё чуть-чуть.
Освобождённая пленница, в знак благодарности поцеловала спасителя в щёку, и прошептав: «Верь ему», бессильно обвисла на руках. Уложив её на скамью, он подскочил к другой заложнице, которая смотрела молящими глазами.
- Я надеялась, что кто-то придёт, освободит нас, - шептала она на ухо, пока Кирилл разматывал путы.
- Тихо, молчи. Лучше держись за меня.
Когда второй моток проволоки упал на пол, девушка поцеловала героя в другую щёку и закрыла глаза.
С третьей красавицей пришлось повозиться. Кирилл никак не мог привести её в чувства. Тогда он, пытаясь как можно меньше тревожить её, размотал проволоку и уложил пленницу на сидения. Растирая затёкшие руки девушки, парень услышал слабый голос:
- Оставь нас. Он тебя ждёт.
- Кто? Кто ждёт меня? Что здесь вообще происходит?
- Машинист. Он всё объяснит, - из последних сил шепнула красавица, и улыбнувшись, поцеловала мужские губы.
Кирилл осмотрел вагон. В проходе валялся красный помощник. Подходя к следующей двери, парень уже чётко представлял себе что делать. Замах. Удар. Глухой треск стекла. Пролетающие мимо лица, толкаемые потоками воздуха, осколки. Кирилл осмотрел содеянное – сразу оба окна. В голове мелькнуло: «Уже легче». И он начал зачищать проход.
За соседней дверью по всему салону были разбросаны какие-то вещи. Только оказавшись по ту сторону разбитых окон, Кирилл смог рассмотреть, что это было. Цветы, конфеты, бутылка белого вина, два бокала, две подарочные коробки, сигаретная пачка. Чуть дальше посреди прохода стоял круглый столик. На нем серебряное блюдо с двумя золотыми кольцами. По бокам от столика, на поручнях висели белое свадебное платье и чёрный мужской костюм. На одном из мест для сидения лежал белый свадебный альбом. Молодой человек открыл первую фотографию и увидел только что спасённую им девушку. Она стояла в подвенечном платье под руку с невидимым спутником. Кирилл сначала не понял, но пролистав ещё несколько фото, обнаружил, что везде отсутствует жених. Будто его вырезали Photoshop’ом.
Чуть дальше стояла коляска, а на сидении рядом в кучу были свалены детские книжки, цветные карандаши, мягкие игрушки. В две аккуратные кучки лежали мужские и женские повседневные вещи: одеколон, бритва, упаковка мятной жвачки, часы, губная помада, тени, тушь, две связки ключей, два мобильных телефона. Следом друг за другом тянулись телевизор, ноутбук, микроволновка, чайник. На стене висела полка с книгами. Выход из вагона загораживал холодильник. Парад бытовухи завершал семейный альбом, но в нём были фотографии всё той же девушки. Так же на всех фото с ней был кто-то невидимый.
Кирилл подошёл к смежной двери и увидел, что в соседнем вагоне есть люди, но они все лежат в спальниках на местах для сидения, а посреди вагона горит костёр. Он попытался докричаться до них, но шум поезда заглушал его крики.
- Надеюсь. Это вас разбудит – оскалил зубы разбиватель стёкол и в очередной раз замахнулся противопожарным тараном.
Звон стекла, мелкие царапины на кистях, потоки подземного воздуха с запахом метро – всё это уже казалось привычным и знакомым. Порезанная рука с каждым ударом теряла силы. Закончив с осколками, Кирилл перекинул огнетушитель в зияющее отверстие, а сам, вперёд головой перевалился в соседний вагон.
Сидя на полу, он рассматривал окружавших его людей. Невероятная усталость заполнила всё тело. Раненная рука висела мёртвой плетью.Она была ледяной. Желания идти дальше небыло. Глаза слипались. И только отчаянная мысль о машинисте заставила его подняться на ноги.
Кирилл подошёл к одному из спящих и, всматриваясь в лицо, принялся его трясти. В чертах лица туриста было что-то до боли знакомое.Молния узнаваемости осветила сознание. Это был друг детства, но когда им было по десять лет родители Кирилла переехали в другой район. С тех пор они больше не виделись.
На соседнем сидении спала девушка, в лице которой он узнал соседку из дома напротив. Два года назад они отмечали Новый Год в одной компании, и после этого ещё долго встречались.
В лицах других туристов он узнавал друзей, одноклассников, одногруппников, коллег, родных и так или иначе близких людей.Всюду стояли рюкзаки.
Подойдя к костру, он увидел, что горят настоящие поленья.
- С собой они их притащили, чтоли? –удивлённо пробормотал Кирилл, - Ещё спалят всё, нахрен.
Он поднял огнетушитель и, нажав на ручку, стал заливать пеной костёр. Температура в салоне резко упала на десятки градусов.Остановившись, пожарник огляделся. Лица спящих людей покрывал иней. Стёкла затянулись причудливыми узорами. Изо рта вырывались густые клубы пара. От холода мышцы свело судорогой.
Не до конца потушенный костёр, потихоньку стал разгораться, а вместе с ним поднялась температура в салоне.
- Ну его нахрен, - испуганно произнёс Кирилл.
Отогреваясь возле костра, он пытался понять, что происходит, но мозг не выдавал ни одной трезвой идеи. Растирая руки и ноги,парень прилагал все усилия, чтоб не отключиться. Кирилл сидел на скамье пассажиров и молча, не моргая, рассматривал себя в стекле напротив. С десяток порезов украшали его уже возмужавшее лицо, струйки крови рисовали на нём невиданные узоры. Он смотрел на себя и не узнавал. В отражении находился другой человек, с другим взглядом, похож, конечно, очень похож, но всё-таки другой.
Поймав себя на мысли, что он уже больше часа сидит и ничего не предпринимает, Кирилл направился к следующей, последней двери. Подняв рабочей рукой огнетушитель, он врезал им в стекло. С привычным звоном посыпались осколки, а вслед за ними полетела красная дубина. Противопожарный спутник на прощание стукнул об днище вагона и улетел в хвост поезда.
Парень стукнул кулаком по стеклу и нервно затрясся.Это переросло в истерический, отчаянный смех. Подвинув ноги спящего на сидении человека, он сел, смеясь всё громче и сорванней. Взглянув на спящего, Кирилл узнал самого себя. Он не сильней удивился, если бы увидел в горящем костре Жанну Д’арк.
- Ну что, Кирюх – смеялся он, - как мы их? Разодрать руку, обделаться от страха в темноте, спасти девчонок, промёрзнуть до костей и всё ради того чтоб застрять здесь, за шаг до финиша рядом с самим собой.
Он закрыл глаза рукой, пытаясь сдержать слёзы. Не получилось.
Через некоторое время, взяв себя в руки, Кирилл высморкался на пол и обвёл глазами салон. Взгляд зацепился за один рюкзак, и мозг моментально показал выход из ситуации. Из рюкзака торчал топор. Не думая ни секунды, пожарник стал дровосеком.
Топором орудовать было легче, чем огнетушителем. Меньше чем за минуту, парень расчистил оба окна. Перебросив топор, Кирилл, каки в прошлый раз, перекувыркнулся в соседний вагон.
Он тут же вскочил на ноги и, подобрав оружие, быстрыми шагами направился к кабине машиниста.
- Открывай, сучара – топор с хрустом вошёл в дерево.
Парень, в бешенстве, врезал с ноги в дверь. Ручка тихо опустилась вниз.
- Ты что шумишь?
На пороге стоял мужчина лет сорока. Он был короткострижен. Белоснежная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, кожаная куртка, из кармана которой в уши уходили наушники, иссиня-чёрные брюки, лакированные чёрные туфли…
- Какого?.. – Кирилл недоумённо смотрел на своего попутчика, - Что здесь вообще происходит?
- Ты здесь, чтобы понять кто ты.
- Кто я? Я Кирилл Лихачёв. А вот кто вы и что здесь происходит?
- Пошли, я кое-что тебе покажу.
Они зашли в кабину. Через огромное лобовое стекло был виден надвигающийся туннель. Фары резали абсолютную темноту. Машинист, сев на своё место, выудил откуда-то раскладной стул и протянул Кириллу.
- Ты, точно так же как этот поезд, летишь по своему туннелю жизни и тащишь за собой эти вагоны.
- То есть мой путь можно узнать?
- Можно посчитать всё, что угодно. Другой вопрос доедешь ли ты до той или иной станции. Ведь электричество могут и отключить. Но в данный момент у тебя за спиной шесть вагонов совести.
- Ой, вот только не надо взывать к совести. Я вроде с ней в нормальных отношениях.
- Да ты её просто в игнор отправил. Ты оглянись насвое прошлое и посмотри, что ждёт тебя впереди. Ты ёжик, который заблудился в тумане. И чтобы начать действовать, ты должен получить крепкий пендель.
- Примерно так я думал во втором вагоне.
- Я тебе больше скажу: именно это ты и видел. Кто знает, может быть, ты до сих пор сидел бы там, в темноте сходя с ума от страха, не услышав шёпот Жизни.
- Какой Жизни? Вы о чём?
- Забыл? Мы в её тоннеле.
- То есть все, что вы рассказывали про меня и совесть реально? Что за бред.
- Это просто образ сознания, на миг ставший реальностью.
- Допустим. Но зачем так жёстко?
- Так как есть. А если ты про сестёр, то сам виноват. Ты не веришь в свои силы, не надеешься на лучшее. И, в конце концов,ты никого не любишь.
- Вы хотите сказать… - испуганно мелькнула догадка.
- Именно. Это были Вера, Надежда и Любовь. Ты их распял, а распятия повесил себе на грудь. Твоё поведение делает тебя одноразовым человеком. Если ничего не изменишь, останешься один, хочешь ты этого или нет.
- Не хочу…
- Ну и замечательно. Альбомы с Любой видел? Познакомься, завяжи отношения, и кто знает, может, ты будешь на этих фото.
- Как? Если мы вообще непонятно где.
- Она живёт в соседнем подъезде. А мы едем домой. Кстати, держи. Съешь их, а то я скоро задохнусь от перегара, что уж там говорить о любви.
Кирилл подставил ладони, и машинист высыпал горсть кофейных зёрен. Он тут же отправил их в рот.
- Хорошо, пусть будет так. Но кто люди в соседнем вагоне?
- А сам как думаешь?
- Там друзья, брат, родители, и я сам, в конце концов.
- Это те, кто считает тебя самым близким человеком. Замёрз когда тушил костёр? Нечего тушить домашний очаг. Очень часто, заботясь о собственной шкуре, ты забываешь о тех, кто помогал тебе подняться. В конечном итоге без них погибнешь.
- Ну а кто вы?
- Так ты будешь выглядеть через 15 лет, если поймёшь меня сегодня.
Машинист открыл кейс и достал оттуда книгу.«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» - прочитал Кирилл на обложке.
- Прочитаешь на досуге, и сам выберешь, кто ты Джекил или Хайд. А теперь тебе пора на выход.
Мужчина нажал на какую-то кнопку и на весь поезд раздался долгожданный голос:
- Уважаемые пассажиры, не оставляйте вещи при выходе из вагонов. Поезд прибыл на конечную станцию…
Кирилл открыл глаза и понял, что сидит в последнем вагоне. Олимпийка одета на нём. Рука невредима, а алкоголь по-прежнему бродит вголове. Он пошевелил языком, и нос пробил резкий запах кофе. На коленях лежалата самая книга. Сон смешался с реальностью.
Не до конца ещё понимая, что происходит, он вышел из вагона и увидел её. Ни секунды, не думая, Кирилл бегом догнал девушку и, осторожно коснувшись плеча, произнёс:
- Извините, вы мне только что приснились.
Девушка, улыбнувшись, ответила:
- Ты мне тоже.